Сообщение №0, отправлено 05 Июн 2011 22:21

" Мы ночевали на Приюте
Среди снегов , ветров и скал
В непритязательном уюте
Где звезды около виска …."

Здорово , сразу вспомнился свист ветра за маленьким окошком нашего жилища , кавказские острые пики , спрессованый снег , острым гребнем надутый над обрывом . Кто же это , кто же это ...Я же знаю этот голос , я помню интонации … Шлепаю себя ладонью по лбу — конечно , Михаил Михайлович Калинкин , бравый полковник , наши пути опять пересеклись . Ну здравствуй , старый друг !

" И под заснеженным карнизом
Рождались нужные слова
И Юрий Иосифович Визбор
Нам с неба тихо подпевал …"

В 2008 году , февраль был малоснежным и солнечно- теплым . Друзья разьехались немного раньше , их звали дела , я остался вдвоем с Икрой еще на неделю в Терсколе . Слегка обессиленные борьбой с обглоданным Долларом , нацепив темные очки на прищуренные и слегка припухшие от дневного яркого света глаза , мы вечерами бродили к Малым нарзанам , пили много воды , молча разглядывали вечерний Донгуз , допоздна подсвеченный закатом . Натруженные ноги слегка побаливали . На входе в базу МО " Терскол " ветер трепал афишу . Нас приглашали на вечер авторской песни и встречу с известным исполнителем Михаилом Калинкиным . Калинкина мы не знали , переглянувшись и пожав плечами , отправились восвояси . Нас ждал новый день , полный приключений . Мы были удалы и бесшабашны , укатывались до дрожи в коленях . И на скамейке возле кафе мы случайно оказались свидетелями обсуждения вчерашнего концерта , эмоции били через край , Калинкин людям нравился .
И уже в Харькове , отчаянно ностальгируя по Кавказу , решил я прикоснуться к творчеству Михаила . Оно оказалось слишком тесным для маленькой форточки души , которую я открыл для него . Яркие образы , которые он рисовал в каждой своей песне были понятны и знакомы . Калинкин был стопроцентно в теме . Ему явно был знаком каждый бугорок этих склонов .

" На поляне снежной ароматы хичинов
Все это , все это Чегет
Женщины в одеждах тех же что и мужчины
Все это , все это Чегет
Кресло в небо едущее тихо и круто
Все это , все это Чегет
Чувство , что родился я сегодняшним утром
Все это , все это Чегет
И сама собою отстреленная лыжа
Все это , все это Чегет

И ценой любою пожелание выжить -
Все это , все это Чегет ! "

Я погрузился в его музыку полностью . Он бил прямо в точку , он умел сказать то , что было у меня в душе , но пока не сложилось в простые и понятные слова . Калинкин писал , словно угадывая мои воспоминания , он явно тоже бредил этим хрустом хорошо подготовленного канта по вымороженному снегу , он определенно прописал сотни уверенных поворотов по крутому чегетскому слону , он тоже скучал по знакомой картинке из окна терскольского жилища .

" Все гляжу на Эльбрус из московской квартиры
На красивый плакат с бахромой по краям
Там , где жизни лежат золотые пунктиры
И платочками машут с канатки друзья

Где кантами сдавал я на прочность экзамен
На блестящих полях снегового листа
Где Европа лежит у тебя под ногами
И известно что жизнь , нет , не зря прожита

Где сияет Донгуз при хорошей погоде
А погоды в горах не бывает плохой
Где созвучья живут всех прекрасных мелодий
Где соцветия блестят всех красивых стихов "

Я заболел Михаилом как религией , философией , довлеющей идеей . Я слушал его в машине и на работе , я смотрел горные фотографии под его музыку и они оживали , он наполнял немые картинки прекрасными рифмами и точными фразами .

" Все , что состоит из неба , все , что состоит из солнца
Все , что состоит из ветра , скорости и горных лыж
Все , что составляет счастье , проживает в наших душах
Ты , пожалуйста , запомни этот ориентир простой

Беда простая — Чегет растаял
И нашим стаям в обратный путь пора
Пусть сны о лете наш путь осветят
Тоске ответят в который раз с утра "

Потом был Терскол -2009 , куда мы ворвались большой шумной оравой . Я все ждал яркий плакат на воротах базы " Терскол " , но он не появлялся . И я упустил свой призрачный шанс встретится с Михаилом на нашей общей земле , малой горнолыжной Родине . Но каждый раз , сходя с подьемника , я с улыбкой декламировал :

" Я с подьемника сойду словно рыцарь
Ремни палок разберу как поводья
И коленом лыжи стронувши с места
К краю самому легко подкачу
На глаза очков надвину забрала
Все проверено , засегнуто вроде
Вверх на стременах подамся креплений
И вперед в атаку в склон полечу "

Бравый дядька , которого я ни разу не видел , всегда был рядом . И дорога становилась короче :
" Когда ты едешь на Кавказ
В твоей душе звенят капели
И айсберг нажитого льда
Стекает каплями из глаз
И тихо оставляют нас
Цунами , грозы и метели
И голубеют небеса
Когда ты едешь на Кавказ .."

И такою она была безмятежной , радостной , что ли , что пролетала незаметно . Я не мог описать внутреннюю бурю эмоций в кисловодском поезде , Калинкин это сделал запросто , как гвоздь забил - " Вы мне завидуйте , друзья , я снова еду на Кавказ !!! "
Он приходил на помощь в трудные времена хриплых споров при выборе места поездки -

" Приэльбрусье глядит на меня
Голубыми глазами своими
То ли магия , то ли магнит
Его горное гордое имя …"

А его залихватское " Но мы поедем в Терскол , О-е !! " было моим козырем и часто становилось решающим аргументом . И я уже вторил моему старому другу -

" Лыжный рай , светлый край
Нам пора распроститься
Мой Терскол , мой Домбай
Два крыла горной птицы ! "

Мечтательно смотрел в самое синее небо на земле под ритмичную гитару Михаила .

" Я стану частью рек и склонов
Снегов и гор , и синевы ,
И исполнителем законов
Что так точны и так правы
Как точки палочных уколов
Как ледников прозрачных сталь
И на крутом бугристом склоне
Передней стойки красота "

Его простые слова так легко запоминались и удивительно точно подходили для каждой минуты в Горах . Калинкин не был чересчур художественным , иногда он не находил идеальной рифмы , но от этого был еще более искренним , естественным , привычным , правдивым . Он был нашей горной истиной .

" И коль приму душой и телом
Недлинный мудрый этот свод
Наградой будет ясный , спелый
И ослепительный полет

И в частой смене расслабления
А после сжатости тугой
Наградой будет упоенье
Владения самим собой "

И мы жили на склоне , считали пустым день без тупой , ноющей , но такой приятной боли в мышцах . Считали высшим шиком быть замыкающим на подьемнике . Иногда не хватало сил добрести до ужина .

" А значит правильно и честно
Ты этот день переживешь
Когда последним сядешь в кресло
Последним лыжи отстегнешь
А после , слышишь , как осталась ,
Как разливается в тебе
Густая теплая усталость
А с ней уверенность в себе .

Михаил Михайлович , дружище !! На Приюте дуло по ночам так , что казалось домик надломится и покатится по склону , набирая скорость . У стенки лежал Петя , отчаянно кашлял , он первым принимал на себя удар стихии . Пытаясь согреться в спальнике и заснуть , я отчаянно твердил слова , пытаясь сложить их в строки . Получалось плохо , энергетически правильная поза эмбриона сохраняла тепло , но мозг все время уходил на " repeat " . Зато запомнилось навсегда . И выплеснулось отчаянно - радостным победным криком на вершине. И пусть это было впервые , а не 11 раз как у Михаила , но доля Калинкина в моем восхождении присутствует .

"Победа или поражение
Пусть каждый для себя решит
Один живет души движением
Другой спокойствием души
Мы сами многое ли стоим
Коль на равнине места нет
И только космос успокоит
Или движение планет … "

Михаил надежно занял свое место в мире моих ценностей . Калинкин шутит , подбадривает , одобряет . Калинкин зовет вверх , призывно хрустит кантом , едет на подьемнике креслом выше . Он — мой друг . Может свидимся , Михаил Михайлович !?