|
Анализ рейтинга сообщения
|
|
Автор:
|
Goofy
|
|
Сообщение:
|
Эль Классико – 2010 (из показаний завхоза) Шестой день экспедиции. Мы переезжаем. Складываем вещи, раскидываем провиант по рюкзакам, скидываем в сумку ненужные боле системы, карабины, ледорубы, газовые баллоны и прочие мелочи. С небольшим опозданием приезжает Кямал и вот уже наш бусик весело бежит вверх по Баксанскому ущелью. От поселка Эльбрус до самого Азау ущелья представляет собой курортную зону – среди сосновых боров прячутся многочисленные здания отелей, от старых советских коробок до суперсовременных стеклянных призм. Вверху с обеих сторон белеют снегами вершины, внизу юрко подныривает под дорогу неугомонный Баксан, по обочинам бегут укрытые ковром сухой хвои дорожки, вальяжно беседуют друг с другом живописные россыпи камней. Через кроны пробиваются лучи жгучего балкарского солнца. Хрустальный горный воздух напоен запахами хвои, альпийских лугов и неуловимым ароматом бьющейся в порогах горной реки. Шум воды в двух шагах и подвывания ветра высоко на перевалах образуют с обволакивающей все это лесной тишиной фантастический микс, когда одновременно слышишь и тишину и грохот. Фантастические места! По пути заезжаем в Терскол, где знакомимся с Ириной, администратором коттеджа «Сапира». Оставляем ненужные вещи, снарягу, палатки и карематы. 600 рублей за хранение груды вещей в течение трех суток – терпимо. Обещаем в случае задержки наверху обязательно перезвонить. Затариваемся в близлежащем магазинчике овощами/майонезом, хлебом, лепешками, сигаретами, сникерсами и прочей ерундой. Еще несколько минут, и наш бусик паркуется в Азау. Перед подъемом делаем пит-стоп в кафе Джан-Туган, принадлежащем Халимат – жене Магомеда. Нам приносят вкуснейший лагман, манты, неизменные хичины. Все это запивается ароматными облепиховым и барбарисовым чаями. Побалдев еще немного в кафешке переодеваемся в зимнее (дивно, зачем, на дворе ж лето!) и перемещаемся к канатке. Французская кабинка не работает – говорят попала молния и для выявления неисправности ждут специалиста из Франции. Идем на «маятник». Долго стоим в очереди. От скуки читаем надписи на стенах. Судя по крикам души, увековеченным в граффити, очереди здесь бывают немыслимые, как по времени стояния, так и по накалу страстей. Одноразовый т от Азау до Гара-башей и назад летом стоит 600 рублей. Пытаемся немного сэкономить методом «в ручку». По очередям 200-150-200. Вышло в сумме 550 рублей. Негусто. На «Кругозоре» упираемся в того же рыжего здорового балкарца, что и в прошлом году – сборщика дани «за вход в провал». После долгих переговоров скостил мзду с 1000 руб до 500 руб с человека. Выдал красивый типографски отпечатанный пропуск с печатями. Сообщил, что наверху шуруют патрули, вылавливая необелеченных восходителей. Не, ну я понимаю, должна быть плата за вход на Эльбрус, но ведь не 1000 рублей! Благополучно покатавшись на аттракционе – однокреселке до Гарабашей – устраиваем небольшой перекур на «Бочках» и выходим на снег. Облачно, ветерок, Эльбрус упорно не желает явить свои груди из облаков. Наверх идет немало людей, изредка проползают ретраки, развозящие «матрацников». Видно копошение людей на Приюте 11, множество палаток на крыше строящегося нового Приюта и на гряде, выше и ниже лагеря МЧС-ников. Над лагерем гордо реет до боли знакомый флаг. Приблизившись, видим наш жовто-блакытный, а сверху еще белая полоса зачем? Только потом дошло, что это флаг России, но красный выгорел на солнце и стал желтым, а синий – голубым. Селимся у Шарапия. Изначально должны были поселиться в здании Приюта, был телефонный разговор с сыном Магомеда на эту тему, но в день подъема вызвонить его не удалось. Зато на «маятнике» был встретил сам Шарапий, который и разрулил вопрос. С огромными скидками («только никому не говори, да?») нас поселили за 350 рублей с человека в сутки. Нынешняя цена на Приюте колеблется от 450 до 600 рублей. 450 – это за проживание в том месте, где нас поселили. Оказалось, нам предстояло жить не в одном из контейнеров (Рустама или Музафара) с их такой-сякой теплоизоляцией и генераторами, а в т.н. «хижине Шувалова», легендарном сооружении, появившимся здесь вторым, после самого Приюта. Кстати, сам Приют по нашему приходу был плотно оккупирован немцами и поляками. Парочка поляков обнаружились и в нашей хижине. Чтобы понять устройство хижины, представьте себе традиционную пристройку-веранду к даче или сельскому дому. Да-да, ту самую, из дерева и фанеры, с квадратненькими окошками и прохудившейся крышей. Если ее (веранду) поставить на проржавевшую металлическую раму и под легким наклоном установить на камнях выше Приюта Одиннадцати, дождаться, когда под воздействием десятка лет ветров и снежных вьюг отлупятся все тринадцать слоев краски на деревянной стене и покосятся двери – о, вы ее сразу узнаете. Это – хижина Шувалова. С улицы сразу попадаешь в кухню, на которой два грубо сколоченных стола с такими же лавками, газовая плита, по стенам полки с остатками жизнедеятельности предшествующих экспедиций (я имею ввиду всякие специи, сухие смеси, сахар, год уж как просроченный майонез и попорченные мышами курага и макароны). На одном из столов стоит телевизор. Кстати, на улице на хижину навешана тарелка. Другое дело, смысла в них мало, поскольку электричества в хижине нет. Дизель сломался. Шарапий обещает починить к послезавтра, обещает включить телевизор. Насколько я знаю, дизель Шарапия пребывает в состоянии «послезавтра запустим» уже третий год. О дизеле еще поговорим, отвлекся. Так вот, из кухни три двери ведут в спальни. Каждая спальня – это тесный кубрик, в котором в два яруса расположены шконки (или нары, по другой терминологии) на 6 человек. Таким образом, расчетная «мощность» хижины 18 человек. Впрочем, у нас ночевало и 23. Сразу по поселении начинаем осваивать территорию. Легкий рейд мародерского характера по полочкам и ревизия выявленного добра выявила пригодные к употреблению палку с/к колбасы, банку тушенки, множество сухих каш, супов, специи, море сахара и соли и, о, какая пикантность – даже две пачки равиолли с сыром. Пока народ располагался и готовил ужин, мы с Бодей пошли искать стоянку запорожцев. Шли вдоль гряды и опрашивали всех постояльцев. Запорожцев не нашли, но как-то незаметно дошли до конца гряды, когда вышли выше линии облаков, оказалось, что Скалы Пастухова совсем рядом. Впрочем, вечерело, да и перепад за день итак был знатный, посему побрели домой. Т.е. в нашу хижину. Позже выяснилось, что запорожцы стояли чуток ниже, на помосте, которым зашита стройка нового приюта. Народ уже вовсю обживал наше новое жилье. Людям, впервые попавшим на Приют, некоторые моменты могут показаться странным. Один из самых феерических – это обратная тяга в местных сортирах. Все они свисают, прикрученные проволокой над крутым каменистым склоном (изрядно загаженным, нужно сказать) над краем ледника, то ли Малого, то ли Большого Азау. Когда на леднике ветер (а он там всегда), мощные потоки воздуха, проносясь над ледником, упираются в склон и взмывают вверх, создавая ту самую обратную тягу. Простите за натуралистические подробности, но слов из песни не выкинешь. То, что пипифакс способен парить аки орел в восходящих потоках – это понятно. Но обратная тяга запросто вдувает обратно и потоки жидкостей, а при сильном ветре и более тяжелые продукты жизнедеятельности. Так что, пользование даже такими банальными изобретениями человеческого гения, как туалет типа «сортир», требует на Приюте определенного мастерства и осторожности. Далее был ужин при свечах, гоняли чаи, учились разговаривать по-польски. Скажем, кошки по-ихнему называются «раки», ледоруб – «чекан», а Петрокол – Гура. Хотя нет, перепутал, Гура – это «гора». Дежурная шутка: «в Польше много гур. Самая высокая польская Гура – … А разве Эльбрус не в Польше? Здесь столько поляков! Даже без учета То-ли-чеха-то-ли-поляка польская диаспора в эти дни явно доминировала. Еще и флаг подняли. Впрочем, на Горе традиционно засилье иностранцев. Те же украинцы количественно не уступают русским. Немцы, австрийцы, американцы, французы, итальянцы… Кстати, про ужин. Перед ужином пришел еще один жилец, Паша из Пушкина, что в Подмосковье. Разговор Паши по мобильному с кем-то где-то внизу. «Я? На Эльбрусе... Нормально… Блины жарю… Да сам ты гонишь!». Дело в том, что первый ужин на высоте 4200 метров был украшен поеданием самых высокогорных в мире блинов. Экспроприированная мародерами (по нашей терминологии «трофейная») мука была смешана мастером Яном с водой и сахаром в секретной пропорции. После нескольких попыток мастер Ян и Паша в четыре руки освоили конвейерное производство блинчиков или, скорее, оладушек. Да с медком…(Далее автор захлебнулся слюной и ушел куда-то на некоторое время)… Ночь была сладкая и сытная. Правда к Богдану опять явился мыш, он долго шуршал по полкам над шконкой, но, очевидно, усталость и высота взяли свое и все уснули, даже мыш. Спали мы выше облаков...
|
|
