|
Анализ рейтинга сообщения
|
|
Автор:
|
Goofy
|
|
Сообщение:
|
Эль Классико – 2010 (из показаний завхоза) Ночной подъем. Суматоха. Все пьют чай. На улице какой-то кошмар. Туман, снег, ветер. Идея сходить несколько метров до туалета – и та вызывает серьезные опасения и размышления о необходимости затеи. А идти в Гору… Приехал заказанный Эйнштейном ратрак. Тракторист (маленький, но чрезвычайно шустрый балкарец) и парочка суровых восходителей, приехавших с ним, забиваются в хижину. Все пьют чай. После дебатов решено было отложить старт на несколько часов и подождать – может распогодится. Затем всю ночь кто-то бродил, но старт так и не состоялся. Утром в кухне некуда ступить – всюду на полу и на лавках спящие люди. Тракторист умудрился протиснуться на одну из шконок четвертым. Спорим с утра о возможности позднего старта. Если выйти в 7-8 утра, то до заката можно успеть спуститься. Можно было бы и ратраком до Пастухова, сэкономить 2 часа, хотя, с другой стороны, 400 евро за ратрак… Можно успеть и без ратрака… Один из «суровых», проходя мимо, показывает руку, на которой недостает пальцев. «Не рискуйте, ребята». На том и порешили. У нас есть запасной день, как раз кстати. Ратрак уползает вниз, мы мастырим завтрак. Завтракаем и от нечего делать, гуляем опять на Пастухова. На этот раз берем с Бодькой доски. Пофоткались наверху. На фоне Донгузаруна, на фоне Эльбруса. С украинским флагом, со сноубордами, с флагом kiwitravel. Петрокол снялся с журналом What’s on? Затем спуск. Ян снимает, но нам это уже глубоко фиолетово, какой, к черту, сценарий, когда кант начал резать дугу? С верха гряды (выше слишком жесткий фирн) до Приюта. А… какой это был кайф!!! Это то, что снилось и что гнало в горы. Кстати, повидали еще накануне лыжника на фрирайдовых «лопатах». Как-то неуверенно он спускался. Как новичок, разболтано, часто сбиваясь в шкрябанье по фирну. Впрочем, наверное, прибило лыжника высота – спускался-то он с самого верха… Обед был опять из разряда фантастики. То что советом Сергеев было принято решение распечатать стратегический запас – то таке. А вот «Зупа равиолева аль фармаджио по-балкарски»… Это нечто! Бесподобный сытный суп на основе трофейных равиоли, паштета и трофейных макарон с паперони и трофейными специями. Умение готовить супы «из топора», да какие! – конек мастера Яна. В этот день его карма взлетела до небес, разогнала тучи над Эльбрусом, пробила озоновый слой и ушла высоко в Космос. Когда-нибудь мастер издаст «Книгу о вкусной и здоровой пище из подручных продуктов на высотах от 2500 и выше». Тиражи посрамят Джоан Роулинг с ее жалким Поттером. Дабы мы сильно не скучали, с нам явился Шарапий, привел девчонку-москвичку. Москвичка привела таксу, которая, как потом оказалась, разносила ночью орешки по чужим ботинкам. У меня в сноубордическом боте целый склад обнаружился. Кстати, очень мило побеседовали с москвичкой о разных покатушечных местах. Шергеш сильно хвалила. … оценив скучность и тривиальность обстановки, Шарапий взорвал ее, заявив, что сейчас «да будет свет». Но сначала мы, аки бурлаки, стаскивали с камня на более ровную площадку какую-то груду железа. Железо оказалось тем самым знаменитым шарапиевским дизелем. Немного поковырявшись в нем, Шарапий зашел в кухню с самодельным факелом, вымоченным в бензине и сказал сакраментальное «зажигай!». Картина минутой позже – в надвигающихся сумерках фигура горца с факелом в руках, возле него дизель весь объят пламенем и черным дымом, затем грохот прорезает тишину гор, дизель выбрасывает язык пламени, кашляет, всхлипывает, прочищает горло и все же заводится. Тут уже пришло время бенефиса Володи. Они долго колдовали с Шарапием над чудом техники и дважды в хижине появлялся свет. Правда, лишь на несколько минут, но это был триумф превосходства человеческой мысли над суровой природой. Правда торжество длилось недолго, затем начали гореть обмотки, но сам факт… Все население хижины опять при свечах начало гонять чаи, готовиться к ночному выходу. На поверку оказалось, что на Гуру в эту ночь идут все, кроме, соответственно, Шарапия, завхоза и Белоснежки. А, ну да, еще таксы и ее хозяйки. Я, вкусив прелесть августовского снегоскольжения и дугонарезания, рассудив, что Гора никуда не денется, решил променять пот и слезы восхождения на целый день восторженного катания. Повесил истерзанные за три года походов ботинки на гвоздь (так они и остались на Приюте). Белоснежка же, как девушка воспитанная, лезть с самого утра меж двух выпуклостей, именуемыми многими не иначе, как «сиськи Эльбруса» не пожелала. Надо сказать, что действительно, Западная и Восточная вершины Эльбруса снизу очень похожи на белоснежные груди, еще не набухшие, но уже в предвкушении того, что на рассвете меж них появятся много суровых, тяжело дышащих, изголодавшихся мужчин.
|
|
