|
Анализ рейтинга сообщения
|
|
Автор:
|
Goofy
|
|
Сообщение:
|
День 12. В тени кипарисов Дугла (4620) – Периче (4240) – перевал Периче Пасс (4270) – Оршо (4190) – Шомарэ (4010) – Пангбоче (3930) – Дэбоче (3820), 12 км, 4 часа Утром кто-то из постояльцев предпринимает попытку заняться сексом. Как я говорил, звукоизоляции в лоджах нет по определению никакой. С первыми же характерными звуками весь лодж взрывается недовольным ворчанием и ехидными комментариями. Попытка захлебнулась в общем ропоте, но лодж проснулся. Рассвет играет красками, небо без единого облачка. Только на вершинах ветер срывает снежные хвосты. Судя по всему, там дует сильный ветер. Впрочем, там всегда ветер. Обсуждаем, каково сейчас Игорю на Кала Паттаре. Завтракаем, покупаем сигареты по 10 рупий за штучку, пытаемся освоить местный музыкальный инструмент. Обсуждаем с хозяином балалайки манеру игры Ангуса Янга из «ДиСи». В столовке дымит буржуйка, источая приятный аромат можжевельника. Во дворе сушатся пирамидки яковых лепешек, но сегодня с утра хозяин решил расщедриться на дефицитные в здешних местах дровишки. Стартуем. За красивейшим мостиком верхняя тропа уводит к Айленд Пику, а мы по нижней спускаемся в живописную долину. Идти приятно и легко, рюкзак вообще ничего не весит. Хочется петь. Не люблю «Арию», но слова «Я свободен, словно птица в небесах…» сами просятся на язык. Переходим по камням многочисленные ручьи, травка кое-где из рыжей безнадеги полыхает весенне-зелеными полянками. Приходим в Периче. Здесь есть Интернет и немецкая булочная. В центре гордо стоит мачта ветроэлектростанции. Знакомый англичанин сидит за столиком возле придорожного лоджа и щедро мажет джемом чаппати. Кивает нам головой. В центре Перичче монумент погибшим на Эвересте. Разрезанный пополам конус нестерпимо блестит на солнце, створом обратившись в сторону долины Кхумбу. Внутри выгравированы имена 212 не вернувшихся с Джомолунгмы альпинистов. В списке есть наш земляк, Василий Копытко, навсегда оставшийся на Эвересте в 1999-м, 8 мая, накануне Дня Победы. Россияне Александр Торочин, Иван Плотников, Николай Шевченко не вернулись с Горы 7 мая в 1997-м, Сергей Арсентьев – 23 мая 1997 года, Алексей Никифоров 24 мая 2001 года. На монументе оставлены пустые места для новых имен. Горы жестоки. И эта жестокость воспринимается в Гималаях, как данность. Глядя на эти отвесные скалы, задирая голову, чтобы всмотреться в запредельно высокие пики, понимаешь, что иначе быть не может. Сотни восходителей закончили свой путь на вершинах, на Эвересте и на многих других. Они не проиграли, нет. Просто горы иногда берут альпинистов к себе. Зачастую берут лучших. Покоритель всех 14 восьмитысячников планеты одессит Владислав Терзиул тоже остался в Гималаях спуск с 14-й вершины, Макалу, стал для Владислава последним. Позже мы видели много монументов, посвященных восходителям. Альпинистов не хоронят. Они остаются на вершинах. Кстати, местные шерпы не предают своих усопших земле и не сжигают, как жители равнин. Они относят тела на вершины, где дальше о них заботятся горные орлы. За Перичче встречаем первый караван навьюченных яков. За несколько дней уже успели отвыкнуть от бестолковой суеты на тропах. Обрадовавшие ячки тут же огорчили, устроив затор на живописном мостике через бурную горную реку. Делаем остановку на чаепитие в Оршо. Столовка расположена прямо на краю обрыва. Пока наши гоняют чаи и спорят о каких-то своих фотографических тонкостях, загораю, развалившись во дворе на стуле, лениво смотрю, как солнце зацепилось за вершину Кантеги (6783) и никак с нее не соскользнет. Сбоку греется в лучах солнца старина Ама Даблам (6814). Птички что-то свое попсовое насвистывают, рука внизу шумит порогами. Красотень. За Шомаром открывается вид на Пангбоче. Идти приятно до умопомрачения. Тропа вновь превращается в широкий тракт, прямо проспект. Вновь на склонах появились рододендроны. Я уже говорил, что здесь привычный по Кавказу кустарник вырастает до вполне приличных деревьев. Бреду в тени рододендронов и представляю, что шляюсь по горному Крыму, а вокруг кипарисы. На развилке уходим по указателю в сторону школы Хиллари. Нужно сказать, что Хиллари, первопокоритель Эвереста, сделал очень много для шерпов. Основанный им и Норгеем Тенцигом фонд строит школы и больницы, несет шерпам знание о цивилизации, внедряет новые технологии. При входе в Пангбоче проходим мимо длинной стены из мани-стоунов. На камнях высечены не только мантры, но и изображения Будды. Тропа бежит сверху и снизу стены. Мы обходим, как и положено, по часовой стрелке – снизу. Школа у монастыря закрыта. Стайка детишек играет в пыли в камушки. Порядком, вероятно, уставшие от туристов, хором кричат «No picture, no photo» при первой попытке достать камеру. Знаменитый монастырь оказался скромным двухэтажным строением красного цвета. Заходим во внутренний двор через низенькую дверь. На террасе на втором этаже трое монахов нестройно бубнят какие-то мантры, уткнувшись в свитки. Двое старых монахов в очках время от времени отвлекаются, о чем-то переговариваются, смеются, пару раз отлучаются попить чая из стоящего рядом термоса. Молодой более дисциплинирован. По двору бродит старый монах в ярко-желтом японском пуховике поверх бордовой буддистской рясы. Что-то недовольно бурчит и без видимой цели переносит с места на место большой медный сосуд, из которого густо валит дым. Затем резко срывается с места и, схватив стоящую у входа миску с грязной водой, выплескивает содержимое на расшумевшуюся ребятню. Детишки с визгом бросаются врассыпную, а старик, очевидно настоятель, поднимается наверх и начинает что-то недовольно выговаривать молодому монаху. Тот, виновато втянув голову в плечи, начинает с утроенной скоростью бубнить свои мантры. Посмотрев монастырь идем фотографировать ступы. Фотографы наши, как всегда, все делают обстоятельно, я же посмотрев на беспристрастные глаза Будды (на каждой ступе смотрят в четыре стороны света), усаживаюсь поудобнее на камушке и просто балдею. К вечеру погода начинает портиться и мы спешим спуститься ниже. Переходим в Милингго через еще один красивый мостик над пропастью. Забавно, за мостом нас с Юлей фотографирует на мобильник шерп. Обычно все происходит наоборот. Проходим через очень красивый хвойный лес и приходим в Дэбоче, в Ama Dablam Garden Lodge. Лодж действительно стоит в сосновом лесу, как в саду. Перед зданием выложены красивые каменные изгороди, перекинуты изысканные деревянные мостики через каменистые русла пересохших ручьев. Сосны изгибаются покрученными стволами, как на японской гравюре. Короче, очень славный лодж. От нахлынувших чувств налегаю на пиво – впервые за много дней. Пьется, как нектар. Заказали французского вина (2100 рупий за бутылку), Настя сходила на кухню и собственноручно сварила глинтвейн. Очень вкусно покушали. Шерпа стью здесь выше всяких похвал. В столовке тепло, да и в комнатах, обшитых вагонкой (!!!) тоже относительно не холодно, тем более, что комнаты расположены прямо над столовкой и за вечер прогреваются. Стены, как обычно густо завешаны символикой. Вот флаг тропы, а вот плакат российской экспедиции, впервые взошедшей в 2003 году на Нуптце Восточную. Валерий Бабанов и Юрий Кошеленко. Уральцы. У Валерия, ныне живущего в Канаде, мы покупали фотку для календаря. Мир тесен. Позабавила наклейка днепропетровского центра «Восхождение» с припиской от руки «Здесь был Казахстан! Нас 17!». Рядом красуется наклейка альпклуба «Одесса». Гламурненько на стойке посреди комнаты смотрится бита для крикета. Надпись на ней сообщает, что в апреле 2003 года южноафриканская экспедиция на Эверест играла возле этого лоджа в крикет. Ярко смотрится и рекламный плакат Elan с автографом Даво Карничара, того самого, который спустился на лыжах с Эвереста. Ждем Игоря, но он все не появляется. Чтобы не промахнулся в темноте мимо нужного лоджа, вешаем неподалеку от дома футболку на ветви прямо над тропой. Финальным аккордом вечера стала музычка из мобильника нашего хлебосольного хозяина. Очень запоминающаяся мелодия, причем бесконечно длинная. Современная аранжировка каких-то шерпских напевов. Что-то вроде Sherpa Nading или Chhiring Sherpa. Мне лично она почему-то навеяла ассоциации о веселом узкоглазом ямщике, лихо отсчитывающем версты в оренбургской степи. Мягко убаюканный супер-хитом шерпского шоу-биза, засыпаю. Продолжение следует…
|
|
