|
Анализ рейтинга сообщения
|
|
Автор:
|
Goofy
|
|
Сообщение:
|
День 13. Пыль Гималаев Дэбоче (3820) – Тэнгбоче (3860) – Пунги Танга (3250) – Кьянгджума (3550) – Намче Базар (3440) – Джорсале (2740) – Монджо (2835), 17 км, 8 часов С утра Игоря все нет. По расчетам, он отстает от нас на пару часов. Оставляем на тропе футболку с запиской о нашем дальнейшем передвижении. Инструктируем идущих вверх немцев передать парню в красной куртке и белой меховой шапке, что его ждут в монастыре в Тэнгбоче. Перед выходом оставляем хозяину лоджа мою футболку, которую он тут же прибивает на стену. Короткий подъем и мы выходим к прославленному монастырю. Здесь очень красиво икак-то спокойно. Монастырь обсажем кривыми сосонками и окружен со всех сторон горами. Звонко звенят колокольчики двух больших ступ. На ярко разрисованных воротах, под охраной двух смешных дракончиков расположились лепные фигурки всего индуистского пантеона. Вообще-то непонятно, что они делают на вратах буддистского храма. Непальский вариант буддизма вобрал в себя многие элементы индуизма и анимизма и представляет собой очень причудливую смесь верований. Бродим по монастырю, фотографируем. При входе расположен тот самый знаменитый камень со следами Далай-ламы Сангэ Дордже. Заходим вовнутрь и попадаем как раз на церемонию. Разуваемся и тихонечко усаживаемся в углу храма. Полтора десятка монахов в бордовых рясах сидят, забравшись с ногами, рядами на длинных широких лавах и заунывно повторяют мантры. Гулко бьют барабаны. Кстати, парни на ударных инструментах сидят скрючившись и лупят скрюченными в дугу клюками в барабаны, укрепленные на шестах и расположенные у них над головой. Время от времени к этому жутковатому действу присоединяются трубы, с совсем уже утробным звуком завывающие на всю округу. Действительно жутко. Гримасы цивилизации – в углу молельного зала весело перемигивается огоньками диодов усилитель. У главного монаха установлен микрофон. При входе все желающие могут прочитать табличку, оповещающую, что снимать церемонию можно, но только без вспышек. Видеосъемка возможна только по предварительному согласию настоятеля монастыря. На выходе из молельни сталкиваюсь со знакомым голландцем. Датч только что пришел снизу, сообщает, что видели нашего Игоря. Он где-то на подходе. Иду на запах варенной картошки и попадаю на монастырскую кухню. Монахи у плиты сначала оцепенели, а потом чуть не взашей вытолкали меня из кухни, приговаривая «No photo! No photo!» Странная реакция, хотя впоследствии, анализируя инцидент, подумал, что небеспочвенная. С проникновением индуизма в Гималаи пришла и кастовая система. Я уже говорил, что влияние индуизма видно даже в буддистском храме. Согласно индуистским представлениям все люди жестко разделены на касты. Верхняя каста жрецов-брахманов (или бачунов, по непальской классификации) и низшая каста неприкасаемых отделены жесткими непреодолимыми барьерами от остальных каст. Перемещение между остальными кастами (карьерный рост) в принципы возможны, хотя маловероятны. Будда, кстати, родившийся в Непале, принадлежал к касте кшатриев-воинов. В Катманду довелось видеть граждан, явно принадлежащих к более высоким кастам. Очень красивая девушка в вышитом золотом сари, бродившая в сопровождении служанок по магазинам, с негодованием отказалась сфотографироваться со мной на память. С точки зрения классического индуизма все неиндусы, в том числе и иностранные туристы, относятся к низшей касте неприкасаемых. Правда, в современных условиях акценты сместились. Более богатые граждане автоматически относятся к высшим кастам, бедные – к низшим, независимо от происхождения. С этой точки зрения, иностранцы, баснословно богатые по непальским меркам, относятся к высшим кастам. Но в вопросах, касающихся ритуалов богослужения и приготовления пищи, особенно риса, иностранцы по-прежнему считаются неприкасаемыми. Кстати, в Непале на кастовых ступеньках расположены и целые народы или профессии. Например, шерпы принадлежат к одной из низших каст, а невари, коренные жители долины Катманду – к средней. Но при этом невари, занятый в сельском хозяйстве или на подсобных работах, также опускается на низшие ступени кастовой системы. Ниже только ками, дамаи и сарки, составляющие касту неприкасаемых и от рождения обреченные влачить жалкое существование нищих обитателей помоек. Как бы там ни было, но из кухни меня вытолкали. Стою озадаченный, на пороге, ко мне подходит немаленький монах в спортивной кофте поверх рясы. Бритоголовый вежливо интересуется, а что мне, собственно, нужно было. Говорю, фото хочу. Нет проблем – он приводит пацана-монаха и все начинают дружно его фотографировать. Мальчику 12 лет, с пяти он прислуживает в монастыре. У него есть шанс стать ламой, не Далай-ламой, конечно, но достаточно большим чином. Пока проходит фотосессия, монах-верзила подсаживается к голландцу и начинает обсуждать с ним новинки фотоаппаратуростроения. С завистью смотрит на камеру датча (Йогурт сказал, что она $5000 стоит), сетует, что у самого старенький Никон и оптика похуже. Выйдя из монастырских ворот, вижу Игоря. Он стартовал в шесть утра из Дуклы, места нашей позапрошлой ночевки и, должно быть, здорово устал, добираясь до Тэнгбоче. К тому же забыл трековые палки в лодже. Заходим в ресторанчик ближайшего лоджа Tashi Deleck. Название является тибетським эквивалентом шерпского приветствия «Намасте». А, кстати, забыл упомянуть. Уже через несколько часов после старта трека привыкаешь говорить «Намастэ» всем встречным без исключения. За день несколько сотен раз произносишь. Я по прилету на автомате таможеннику брякнул «Намастэ», он потом долго мой паспорт проверял. С непальского переводится, как «Я приветствую бога в твоем лице». В ресторации обнаруживаем большой коллаж из купюр разных стран. Настя пожертвовала 10 гривен, вызываем хозяйку, просим вклеить «короля Ярослава» вместо безликих 10 российских рублей с надписью «Москва». Ничего личного, просто восстановление баланса – на коллаже было аж две российских купюры и не одной украинской, сотку с надписью «Samara forever!» мы попросили не трогать. Полюбовались в лодже на портрет Джавахарлала Неру. На вопрос, где тут можно прикупить сигарет хозяйка сообщает, что настоятель монастыря запретил продавать табачные изделия в Тэнгбоче. Тем не менее, Йогурт нашел эти самые изделия в соседнем лодже. Подкрепились молочным чаем с шоколадом. Гуталин рассказывает про сидху и Шиваратри. Сидху – это ярый поклоннику бога Шивы. Шива бог очень странный, созидатель и разрушитель в одном лице, что-то вроде многоликого Януса. Раз в год в честь божества происходит праздник Шиваратри. В этот день все абсолютно легально курят траву. Праздник очень популярен и собирает толпы почитателей со всего мира. Ну а сидху, это индуистские растаманы, долбят каждый день с утра и до вечера, не заглядывая в календарь. Обсудили еще, какие-такие гербарии собирали викинги, прежде чем додуматься в количестве двухсот человек подняться на веслах по Сене и взять штурмом Парижск. И вообще, что за шишки помогали им быть такими непобедимыми. Между делом, Юра получает СМС с родины (связь появилась) с шокирующим сообщением, что морозы на дворе стоят не детские -10˚С. Так у нас тут еще жара, оказывается. Потом, сжав в кулак волю, отправляемся снова в путь. Цель уже близка. Гуталин ведет нас какими-то ячьими тропами, срезаем путь по очень крутым спускам. На одной из тропинок встретили двох вуйків зі Львова. Приятно, а то начинаешь уже думать, что мир принадлежит одним англам да датчам. Переходим мост в Пунги Танга, дальше начинается крутой подъем. Перед мостом столпотворение. Караван быков идет с того берега. А пробираться через стадо на узком висячем мосту – удовольствие так себе, на любителя. Ну или на профи, такого как я. Сначала иду в лоб на таран на рогатого крепыша. Прежде чем сам успел испугаться, животина остановилась, заморгала испуганными глазами и попятилась. Ну да, это вам не як, тот бы затоптал и не заметил. Воспрянув духом спокойно перехожу мост навстречу каравану, аккуратненько отодвигая рогатых в сторону. Наверху зачем-то начинаю подгонять бесхозного ячка с мешками на спине. Судя по всему, он работает вожаком какого-то из самоходных караванов. Это когда животных навьючивают и пускают по тропе в сторону пункта назначения. Все равно они никуда не денутся. Понемногу, выпасаясь по дороге, караван рано или поздно доставляет груз, куда и требовалось. Понемножку собираются яки и быки и вскоре передо мной метется достаточно приличное стадо, как вьючных, так и ненагруженных животных. Весело ору «Чо!», насвистываю, как это делают погонщики. Заметил, что когда свистишь, быки забирают правее, пропуская встречных. На «Чо!» ускоряют шаг. А если треснуть палкой по спине, летают ракетами. Гнал всю ораву, пока не надоело. Шерпы улыбаются, мне тоже не так скучно топать в гору. Догнал почти до Кумджунга. Было бы время лишнее, заглянул бы в местный сельсовет за зарплатой. Но мы поворачиваем на Кьюнгджуму и на минуточку делаем привал в полюбившемся Ama Dablam View Lodge. Моего друга Яши поблизости нет, но зато есть пиво. Перед употреблением делаем рекламную фото-сессию пива «Эверест», правда на фоне Тамшерку (6618). Обходная дорога да Намче простая, но немного длинная. Хочется побыстрее, но за очередным поворотом очередной поворот. Йогурт даже выдвинул предположение, что по буддистским все раскладов их (поворотов) должно быть 144. На одном из поворотов засекли семейку мускусных оленей внизу на склоне. Каким образом они удерживаются на таких углах наклона – ума не приложу. Обходим ступу, посвященную Норгею Тэнцигу, и входим в Намче Базар. Боже, какой огромный город - просто мегаполис! Родной Намче, наконец-то. Впрочем, у Гуталина планы пробежать сегодня побольше, чтобы крайний день трека, завтра, был полегче. Делаем в Намче промежуточный пит-стоп. Я сразу кабанчиком в знакомый магазин за пивом, по пути в Интернет захожу, черкнул весточку братишке. Йогурт успел купить в лавке колокольчик с выгравированной по периметру мантрой «Ом мани падме хум». Наскоро стоптав пиццу, снова в путь. Уже вечереет. Нам предстоит быстренько пробежать весь маршрут второго дня трека, только не вверх, а вниз. Вначале было все здорово. Потом с наступлением сумерок темп замедлился. А потом, при включенных фонариках и вовсе плетемся, как яки. Под ногами шмыгает какая-то мелкая живность, возможно злобные шиншиллы. Переходим реки по мостам, прыгаем по камням. Короче, очень длинный трек был. Самый быстрый из нас, Игорь, несмотря на усталость, урвал вперед, уведя за собой «паровозиком» и Настю. Мы передвигаемся кучкой. Я пристроился за Юлей – у нее очень здорово получается в темноте тропу находить. Кое-как доплелись, шумною толпою вваливаемся в наш «Кайлош» лодж. Большая группа американцев играет в карты. Ничего не имею против американцев, но эти какие-то особо хамовитые попались. Играют в карты со своими шерпами, шумят так, словно они в столовке одни. К тому же обсели печку, даже не попытались место освободить или, хотя бы, подвинутся. Неужели не видно, люди устали, после ночного трека пришли. Видно, по свежему прикиду и незагорелым пикам, что люди в треке только один день и еще не втянулись, не прониклись красотой Гималай и глубокой философией биддизма. Мы тяпнули пивка, потом Игорь что-то напористо объяснял американцам. Пиндосам, как их в Крыму называют. Наверное, прочитал им пару мантр. И тут же виноватая вежливая улыбка воссияла на лицах наших американских друзей. Затем Гуталин рассказывал что-то про Высоцкого. Родилась идея написать где-нибудь большими буквами, то что Владимир Семенович написал в парижском туалете. На большой белой доске для презентаций, закрепленной на стене у выхода из столовки что-то написано про то, что кто питается за пределами лоджа, платит за комнату 1000 рупий. Нахожу губку, стираю надписи, но увы, маркера не нашли и подвиг барда повторить не смогли. Пожелали америкозам спокойной ночи и разошлись по камерам. Продолжение следует…
|
|
